Так
и повелось это далее. Когда приезжал кто-нибудь свататься, ему
объявляли условия - и он либо бежал без оглядки, покуда цел, либо тянул
жребий и погибал в глубине реки. Вытащить светлый камень никому не
удавалось.
«Что,
звездочёт? - радовался Косарь и мысленно торжествовал над пустынником.-
Не на то небо ты, знать, глядел, когда мою судьбу видел. Попечным
горшкам, знать, предсказывал, а не по звёздам!»
Загрустила
Зоренька. Ни на какое веселье не отзывается. Мамка Лукерья все средства
перепробовала; наконец привела во двор двух гусляров; один был старый и
слепой, другой, поводырь, хоть и молодой, но горбатый, точно на спине у
него куль овса под одеждой. 
Заблудились певцы, потеряли дорогу, а поют
хорошо и жалостливо, обещают петь и весёлого сколько угодно,- вот и
привела их Лукерья; усадила, напоила и позвала Зореньку послушать.
Дивные
песни знали гусляры. Поют как будто печальное, даже слёзы на глаза
иногда набегают, а на душе от них хорошо и легко. Что за чудеса такие!
.. А когда весёлое запоют, так и начинают у всех ноги притопывать, руки шевелиться, плечи подёргиваться...
Поутру
пришли опять гусляры. Никого в саду в это время не было. Мамка Лукерья
уселась чулок вязать, а Зоренька велела слепцу петь вчерашнюю песенку.
Подняла глаза и Лукерья: почему пение вдруг прекратилось? Взглянула - да как заревёт благим матом:
Но
прекрасная, ясная Зоренька становил ась всё грустней. Жалко ей было
удалых молодцов, которые гибли из-за неё безрассудно, да и самой было
скучно жить в одиночестве, с бабками да с мамками, с шутихами да с
приспешницами.
Понравились Зореньке гусляры.
Велела
она прийти им ещё раз назавтра. На прощанье, пока мамку Лукерью горбач
забавлял и смешил россказнями, слепой старик пропел Зореньке такую
песню, что она слушала и дивилась.
Пел
ей старик о храбром юноше, который нарядился нищим слепцом и пошёл с
гуслями в дом красавицы девушки, чтоб полюбоваться её красотой, и, когда
увидел, полюбил её на всю жизнь. А поутру пришёл к родителям свататься.
И были они с той поры счастливы до самой смерти.
Не
знала Зоренька, на что и подумать. Певцы поклонились и поплелись на
ночлег под навес на скотном дворе. Обещались завтра ещё попеть и
позабавить.
Они
ушли, а Зоренька так свою думу и не додумала. Когда уж все спать
полегли и кругом всё затихло, отворила она окошко в сад, в тихую,
тёплую, душистую ночь; и долго стояла и слушала
соловья, а сама всё думала о чём-то несбыточном, вздыхала тайком от
самой себя, и казалось ей, что она спит и что всё это во сне, а наяву
ничего не было - ни старика слепца, ни песни его про счастливого
юношу...
Зазвенели
гусли, запел старик. Зоренька растрогалась, чуть не плачет. Вдруг
видит, что слепой глядит на неё молодыми, радостными глазами. А потом
сдёрнул с себя седую бороду, скинул шапку с белыми пришитыми волосами и
шепчет ей:
- Красавица! Зоренька! Осчастливь: будь моей суженой, моей любимой!
Вспыхнула в ответ Зоренька, задрожало у неё сердце, и руки, и ноги... Глядит - и глазам не верит ...
- Батюшки-светушки!.. Разбойники, мошенники!
Но Зоренька скорей зажала ей рот рукой:
- Тише, тише! Что ты, мамушка! Или ты. гибели желаешь молодым певцам?
Не знает Лукерья, что теперь делать. Закричать - всех погубить; молчать - себя погубить. На силу отдышалась с перепугу.
Первым спохватился горбатый. Опять забренчал он громко на гуслях и запел разудалую песню, будто ни с кем ничего и не случилось.
- Да какая там свадьба! - сказала на это Лукерья.- Или не знаете вы условий царя Косаря?
А Зоренька всё уговаривает:
- Не кричи, мамушка. Пожалей молодцов.
- Ступайте! Ступайте вы от греха! - зашептала Лукерья, а сама от волнения еле дышит.- Ступайте с глаз долой! Ну вас совсем!
И
певцы ушли. Только не сразу. Обещали мамушке хороший подарок, когда
приедут на днях свататься, а после свадьбы любовь, и почёт, и всякое
уважение.
-
Знаю я условия царя Косаря! - воскликнул бывший слепец.- Я верю в своё
счастье, и прекрасная Зоренька будет моей женой. А если не будет, так
мне и жизни не надо!
Долго
не решалась она сказать это юноше. Сказать такое дело про родного
отца! .. Как ни мучилась, как ни боялась, а всё-таки решилась и сказала.
Все с удивлением поглядели на него. А он подтвердил:
Трубят, гремят на крутом берегу призывные трубы.
Из
радужного шатра выходит Переяслав. Он молод и строен. Одет в скромную
дорожную одежду, русые волосы кудрями рассьгпались по плечам. Он очень
красив и радостен. Белый душистый цветок приколот на груди; этот цветок
прислала ему Зоренька - на счастье. Его верный товарищ, бывший горбун,
тоже стройный и красивый юноща, идёт следом за ним и останавливается у
помоста, а Переяслав всходит на помост.
Много
знатных гостей съехалось сегодня к царю Косарю; есть даже посланники
соседних царей и ханов. И в золотом шатре Косаря сегодня присутствуют
женщины: Зоренька, бледная как смерть, и мамушка Лукерья; у неё сердце
сегодня дрожит как осиновый лист и дух прерывается со страху Зоренька
глаз не сводит с золотого сосуда и с палача. Но вот пришёл Переяслав, и
она уж ничего и никого не видит. Трепещет вся от ужаса ... И верит она
Переяславу, и знает в то же время, что в чаше нет светлого камня. Что
Переяслав затеял? Как избежит он верной смерти, не понимает Зоренька, и
душа её болит от ожидания беды. 
А палач уже надевает на юношу тяжёлые
цепи, чтобы не выплыл.
Стала уговаривать и Зоренька не тянуть жребия: никто не вынимал ничего, кроме смерти.
- Пожалей себя, юноша! Не сватайся за меня, несчастную.
Потом заплакала и сказала:
- А я тебя никогда не забуду!
Но как ни убеждала его отказаться от сватовства, юноша знать ничего не хотел.
- Будешь, Зоренька, будешь женой моей любимой! Никому теперь не уступлю тебя! И камень я вытяну непременно счастливый!
Измучилась
Зоренька. Сердце её терзалось от жалости. Ведь погибнет ни за что
молодец, а белого камня не вытянет. А почему? Да потому, что царь Косарь
кладёт в сосуд оба камня красные: какой ни возьми - всё равно смерть.
- Оба красные? - омрачился юноша и на миг заколебался: как быть?
Потом вдруг воскликнул:
- Тем лучше!
- Если оба камня красные, тогда без ошибки скажу: уж теперь, Зоренька, будешь ты наверно моею невестой!
Он был так рад, так сияло его молодое лицо, точно он услышал не ужасную новость, а самое приятное известие.
- До завтра, Зоренька! .. До завтра, милая мамушка Лукерья! Помните вашего верного и счастливого Переяслава!
И оба гусляра поспешно удалились.
Царь
Косарь сидит перед золотым своим шатром и поглядывает на помост. А на
помосте стоит глашатай с золотым сосудом и палач с тяжёлыми цепями.
Внизу, под обрывом, плещется широкая река - могила всех женихов царской
дочери, носятся над быстриной белые чайки. Над головами ясное голубое
небо, солнце сияет, жизнь и радость вокруг ...
- Либо счастье, либо смерть,- спокойно говорит глашатай, приподнимая парчу, и Переяслав опускает руку в сосуд.
Мое счастье всегда со мной. Вынь и посмотри, какой остался в сосуде. Там должен остаться красный.
Всё
замерло в ожидании. Все глаза устремились на Переяслава. Он глядит в
сторону Зореньки и улыбается светлой улыбкой. Вот потянулась рука
обратно. дело сделано.
Возврата нет. Зоренька перестала дышать, ноги её подкашиваются.
Переяслав поднял высоко руку с зажатым в ней жребием. Среди молчания и тишины раздаётся его твёрдый голос:
- Я так уверен в своём счастье, что не хочу и глядеть на камень!
И он со всего размаху бросил камень в реку.
- Какой же у тебя был? - закричал в испуге глашатай.
- Конечно, белый! - воскликнул Переяслав.
Вынули из чаши камень. Никто, кажется, не дышал, пока его вынимали. Даже царь Косарь и тот чуть не задохся.
А царь Косарь сидел и
глядел, точно не понимал ничего; глядел направо, глядел налево и видел
только одно: что все радуются и что теперь уже ничего не поделаешь.
Переяслав
под звуки труб и новых рукоплесканий сошёл с помоста и направился прямо
к Зореньке, взял её за руку и громко спросил Косаря:
Царь
Косарь снял шапку, почесал затылок и молча положил Переяславу обе руки
на плечи и трижды поцеловался с ним. И когда целовался, успел шепнуть,
чтобы никто другой не слышал:
Объявили
помолвку, гостей пригласили и вскоре сыграли весёлую свадьбу. Зореньке
казалось, что счастливей её нет никого на свете. И царь Косарь был
доволен зятем, но всё же не мог примириться с мыслью, что тот у него
«перенял славу» самого умного человека на свете.
- Гляди! - радостно воскликнул Переяслав.
Глашатай положил на ладонь вынутый камень и громко объявил всем:
- Остался красный!
Гром
рукоплесканий встретил этот ответ. Хлопали в ладоши знатные гости,
хлопали посланники соседних царей и ханов, хлопали придворные свидетели,
кричали и стучали радостно зрители и дружина.
«Напредсказал, собака звездочёт!»
Зоренька бросилась отцу на шею и, рыдая от счастья, целовала его и обливала слезами.
Палач развязал цепи и с грохотом бросил их на помост.
- Отвечай при всём народе: отдаёшь ли мне ясную Зореньку в жёны?
Опять всё затихло. Все глаза устремились на них троих.
- Ну и хитёр же ты, зятюшка!
Переяслав ему в ответ тоже шепнул, когда целовался:
- Ну и ты, батюшка, тоже не промах!
На том и покончили.
- На то он и Переяслав! - сказал Косарю однажды звездочёт, с которым они опять встретились
после охоты.- Погоди, он у тебя ещё и не то переймёт! Всему своё время.
Царь Косарь ему ответил:
- Ну, это ты по печным горшкам так видишь, а не по звёздам!
Однако домой он вернулся не в духе и весь вечер
покряхтывал
и почёсывал затылок, а ночью плохо спал и всё думал: «Ах,
звездочёт-лиходей! Ах, собачий ты сын, чего напредсказал ты на мою
голову!»
Автор сказки
ЧИТАТЬ ПОХОЖИЕ СКАЗКИ
– Купи у меня эту рыбу, король, жалеть не будешь...
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.